Тренерская работа — ежедневная пахота, нужно рассмотреть потенциал ученика, довести его до серьезного уровня. При этом взбалмошные родители запросто могут передать его другому тренеру за год до Олимпиады. Да и оценивают тренера по заслугам только тогда, когда его ученик становится чемпионом.

Е. Ш.: Есть ли у вас с Татьяной какие-то выработанные правила, например дома не разговаривать о фигурном катании?

А. Ж.: Да, дома о фигурном катании мы не разговариваем. На тренировке можем сказать друг другу что-то резкое, а домой приходим — идиллия. Но вы же понимаете, это правило не всегда выполняется…

Е. Ш.: Александр, что для вас означают слова «красивый человек»?

А. Ж.: Прежде всего я обращаю внимание на лицо, точнее, на глаза. Глаза светятся — уже интересно! Потом обращаю внимание на фигуру, если речь идет о женщине, вступаю в диалог — сразу становится понятно, симпатичен мне человек или нет.

Е. Ш.: Как выглядит ваша собственная «обязательная программа», которая помогает вам держать себя в тонусе?

А. Ж.: Я слежу за собой, стараюсь не набирать лишний вес. Поправляясь, сразу чувствую себя дряблым — будто старею на глазах. Работаю я с молодежью, следовательно, и мне самому нужно оставаться молодым. Это не значит, что надо все время молодиться, делать пластические операции или что-то подобное, — я не пытаюсь угнаться за молодостью, мне комфортно в моем возрасте, просто не хочется раньше времени стареть физически. Чтобы поддерживать форму, стараюсь заниматься футболом и теннисом — я обожаю эти виды спорта. И благодаря этому, наверное, остаюсь привлекательным.

Е. Ш.: Кстати, о привлекательности. Вы стали очень популярны после проектов «Звезды на льду» и «Ледниковый период», буквально вошли в каждый дом. Как вы относитесь к тому, что для многих людей вы стали настоящим воплощением мужественности?

А. Ж.: Удивительное дело: где бы я ни был — на улице, в магазине, — меня сразу же узнают. Телевизионная популярность несравнима с популярностью просто тренера и фигуриста, даже олимпийского уровня. Мужчины часто подходят ко мне со словами: «Вы любимец моей жены!» Мне кажется, секрет такой популярности в том, что есть спрос на мой типаж. Сегодня на российском телевидении многовато женоподобных мужчин. Я ведь ничего особенного не делаю, просто смотрю на женщину как на женщину. Такие вещи они всегда очень тонко чувствуют.

Е. Ш.: Вам трудно выдерживать такую популярность?

А. Ж.: Если бы мне было сейчас 20 лет, точно снесло бы крышу. А сейчас я понимаю, что слава мимолетна. Конечно, мне приятно, что сегодня я такой секс-символ. Я ведь жил себе спокойно в Америке, готовился к тихой тренерской старости, а приехал в Москву, попал в струю — и такая известность. Но я понимаю цену такой популярности. Для меня важны другие ценности: жена, дочь, дом. Собственно говоря, семья — это то, ради чего я всем этим занимаюсь.

Е. Ш.: Вы прожили в Америке больше десяти лет. Как вы ощущали себя в этой стране?

А. Ж.: В Америке хорошо налажен быт. Там совсем другой уровень комфорта. Мне очень нравилось, что можно купить дом в непосредственной близости от работы. Но там есть чувство постоянного страха: бесконечно приходят какие-то сумасшедшие счета за свет, газ, машину. Живешь в ощущении, что постоянно должен платить. А для этого должен постоянно работать. В Америке невозможно от этого никуда скрыться, жизнь там — это жизнь в кредит.

Е. Ш.: Похоже, и у нас все к этому идет…

А. Ж.: Конечно, в России появились кредиты, но у нас совершенно иные принципы кредитования. В Америке все построено на том, что при маленьких доходах человек может приобрести что-то действительно большое: скажем, крупную недвижимость. Вложил копейки, а живешь в роскошном доме. Никто ведь не хочет вложить в дом сто тысяч и жить в доме ценой в сто двадцать тысяч. Все хотят вложить сто тысяч и жить в доме стоимостью в полтора миллиона. Америка дает такую возможность, она словно говорит человеку: ты можешь жить в доме за миллион, но теперь ты пойман — тебе придется постоянно платить и, следовательно, постоянно работать.

Е. Ш.: Напоминает историю про морковку перед носом, которую хочется съесть, но невозможно достать. А как вы сами относитесь к этой трудовой повинности?

А. Ж.: Такие условия жизни очень стимулируют к работе. Нельзя сказать себе утром: вчера перегуляли, не пойду на работу. Встанешь и пойдешь как миленький, потому что надо все оплатить. Хотя через некоторое время начинаешь чувствовать, что ты всего лишь винтик в огромной системе. Пускай живущий в прекрасном доме с бассейном, но — винтик. И всех радостей у тебя — выпить вечером дорогого красного вина на поляне около дома, после чего свалиться от усталости. А утром — все заново.

Е. Ш.: Вы говорите сейчас о своих ощущениях?

А. Ж.: Да, хотя мне сложно сказать, хорошо это или плохо, — я уже привык. Если у меня тренировка, я не могу ее пропустить, в каком бы состоянии я ни был. Я — в системе. Но, честно говоря, я порекомендовал бы каждому российскому гражданину пожить какое-то время в Америке, просто чтобы научиться работать по-настоящему.

Е. Ш.: Признайтесь, не возникает ли у вас иногда желание быть «бедным, но свободным»?

А. Ж.: Конечно, я устаю. Знаете, иногда появляется желание вообще уехать на какой-нибудь остров… В Америке я все время работал, а здесь совершенно иной образ жизни: презентации, встречи, интервью. Все это в совершенно безумном ритме.

Е. Ш.: Это естественный процесс. Вас же не показывали там ежедневно по телевизору…

А. Ж.: Да, там нас знали только по Олимпиаде. Здесь мы находимся в бомонде. Скажу откровенно: если ходить на все презентации или соглашаться на все интервью, можно сойти с ума. Это очень тяжело. Я понимаю, что в России у меня статус звезды. А что дальше? Сколько это будет продолжаться и к чему приведет? Я спокойно отношусь к своей звездности. Здесь моя работа нормально оплачивается — и это одна из причин, по которой я сейчас в России. Если бы мы с Татьяной были здесь известными, но ни копейки не зарабатывали, мы бы просто развернулись и уехали. Мы здесь зарабатываем — и нам комфортно. Кроме того, здесь я общаюсь с элитой, в общении расту интеллектуально.

Е. Ш.: Вам нравится сегодняшняя Москва?

А. Ж.: Да. Если можно было бы убрать пробки и пыль, был бы лучший город на Земле.

Е. Ш.: Александр, есть ли что-то, что вы еще хотели бы сделать или чему хотели бы научиться, но на что постоянно не хватает времени?

А. Ж.: Я бы с удовольствием поставил программу не на льду, а на полу. Возможно, не балет целиком, а отдельный номер. С удовольствием бы что-то написал. Как минимум — рассказы. Но до всего этого с моей работой просто не доходят руки.

Е. Ш.: Вы думаете когда-нибудь о том, как сложилась бы ваша жизнь, будь вы не связаны с фигурным катанием? Жалеете ли вы о каких-то своих глобальных решениях?

А. Ж.: Раньше я считал, что обожаю футбол, а фигурное катание для меня всего лишь хобби. Но футбол для меня — как первая любовь. Мне грех жаловаться. Я счастлив, что занимаюсь фигурным катанием, что стал хорошим тренером, приобрел известность. А благодаря тому, что занимаюсь артистичным видом спорта, успел стать даже секс-символом — приятно.

www.zdr.ru