— Признайтесь — когда вы решили врачом стать?
— В конце десятого класса. Вообще-то собиралась стать журналистом, поехать в Москву поступать на журфак МГУ. Но мама строго сказала: “Никаких журфаков, никакой Москвы! Сначала получи профессию, стань врачом, а потом — делай что хочешь”. И тогда я вместе с братом-двойняшкой (на полчаса старше меня), который давно решил стать хирургом, пошла на медицинский.
Мама считала, что журналистика — это не профессия. И я благодарна ей за то, что она не отпустила меня в Москву. Я ведь жена, мать двоих детей, поэтому профессия врача мне очень пригодилась в жизни. Вообще считаю, что медицину необходимо изучать как обязательный предмет всем девочкам. Для женщины эти знания просто незаменимы.

— Случалось ли в вашей жизни, что необходимо было применить медицинские познания буквально на улице?
— Такого, чтобы принимать на улице роды, не было. Я и открытый-то перелом видела раз в жизни. Зрелище не для слабонервных. Да и то только помогала врачу, держала бутылку капельницы. В обычной жизни мы, слава богу, редко сталкиваемся с экстренной медициной, поскольку живем в мирное время.
Как-то с человеком случился банальный эпилептический припадок, и я знала, что делать. Точнее, главное — не делать глупости вроде пихания ложки в рот. Просто повернуть голову набок, чтобы не захлебнулся в собственной слюне.

— Вы ведь и с мужем познакомились на медицинской почве?
— Ну да. Он приехал из Томска в Москву поступать в аспирантуру, куда я приехала поступать из Кемерова. Он шел по лестнице — я навстречу...

— Неужели любовь с первого взгляда?
— По крайней мере, он так говорит. Что увидел меня на лестнице и сразу решил жениться. Я ему не верю. Мы ведь потом еще в одной лаборатории работали.

— Наверняка вы знакомы с зарубежной медициной. Расскажите, где лучше всего лечиться?
— Лучшая медицина в мире — в Америке. Там давно введены стандарты и протоколы лечения, которые в 99% случаев спасают жизнь пациенту. К примеру, если у человека боль в сердце, то его не заставляют пить таблетки, потом делать ЭКГ, потом опять пить таблетки. Это средние века. Ведь если хоть один сосуд закупорен, то никакие таблетки не помогут. Ему сразу же делают коронарографию — обследование сосудов сердца. Процедура дорогостоящая, но она себя оправдывает. И так во всем: протоколы и стандарты лечения детально просчитаны. И отобраны наиболее эффективные методы.
А у нас вся надежда, что человек попадет к хорошему врачу. Остальные лечат, как хотят. Если уж у нас корвалол и валокордин считаются лекарствами, и их внесли в список бесплатных препаратов для льготников…

— А что же это?
— Скорее успокаивающие средства. Но людям так нравится. И к тому же стоят три копейки.
Протоколы введены у нас только в детской онкологии и гематологии. А в американской медицине врач с пациентом к тому же не состоят в прямых денежных отношениях. Платит страховая компания. И, что важно, ответственность за здоровье лежит на самом человеке. Прежде чем застраховаться, он проходит обследование. Если выясняется, что пациент курит или имеет другие вредные привычки, то сумма страхового взноса увеличивается. То есть он может все это делать — но и платит втридорога.

— Приходилось ли вам пользоваться западной медициной?
— Один раз в Европе, в горах я повредила ногу. У меня была российская страховка для экстремальных видов спорта, мне сразу же сделали магнитно-резонансную томографию, выяснили, что порваны связки. Все оказалось не так страшно, как выглядело. Поэтому я решила продолжить лечение на родине.
С сыном был более серьезный случай. Он в Москве сломал ногу, через месяц мы поехали в Америку, и там нам должны были снять гипс. Выяснилось, что обломки были совмещены неправильно и нужно делать операцию. После бессонной ночи мы решили сделать ее в Америке. И вот что меня поразило: вместо гипса там используют стекловолокно — оно легкое. А если нужен гипс, то он кладется на ватно-марлевую повязку. Каждый, кто хоть раз что-то ломал, помнит этот ужасный зуд под гипсом, наложенным без повязки. Обидно, что придумал “американский” способ наш Пирогов.

— Как вы к пластическим операциям относитесь?
— Буду делать обязательно. Я считаю, что если есть возможность, то надо пользоваться всеми достижениями современной медицины.

— Немногие женщины признаются в подобном стремлении.
— Мне кажется, что людям публичной профессии тем более нужно поддерживать себя в форме.

— Как вы справлялись с авитаминозом и с весенней депрессией?
— Депрессия — скорее осенне-зимнее состояние. И связано оно с гормоном сна, или гормоном ночи. А весна — какая тут депрессия? Это время любви!

— А как же авитаминоз?
— Авитаминоз у нас круглый год, если на то пошло. И особенно — у групп риска: быстрорастущие организмы, беременные и кормящие женщины. Я принимала витамины во время беременности и детям потом давала. Сейчас обхожусь без них, хотя хорошо к ним отношусь.

— Есть люди, которые жить не могут без мяса. Другие — без конфет. А вы?
— Если кроме еды, в жизни ничего нет... У меня другие радости. Ем только потому, что надо есть. Раз так сложилось — человеку надо как-то подпитывать свои силы.

— Наверное, и не завтракаете?
— Завтракать надо. “Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу” — это про меня.

— Вы сова или жаворонок?
— Легко могу рано встать и поздно лечь. У меня такой характер — под характером я понимаю то, что достается нам от родителей с генами. Не понимаю людей, которые говорят, что им надоело рано вставать. Ну не выспался ты сегодня, но надо жить дальше. И в хорошем настроении. Уныние — точно один из самых страшных грехов.

— Очищением организма увлекаетесь?
— Глупости все это. У нас в организме есть естественные системы очистки. А эти новомодные очищения — людям дают слабительное и мочегонное, вот и все. Средние века, да и только. Но это у нас в России любят — верить во всякую чепуху.

— Вы предпочитаете отдыхать вместе с семей или отдельно?
— На майские праздники мы летали все вместе в Прагу. Получилось так замечательно. У мужа была деловая поездка, и он пригласил всех нас. Сначала думали, что сыновья откажутся. Но они согласились. Мы отлично пообщались с детьми, увидели столько интересного. Мы с мужем грустим, что дети вырастают, мы им все меньше необходимы. И стараемся быть вместе при любой возможности.
В последнее время все чаще в выходные смотрим с мужем в недоумении друг на друга — сыновья убегают из дома с друзьями. Я всегда им говорю, чтобы приходили все домой почаще, хоть всем классом. Но они почему-то воспринимают это без энтузиазма.

— Что для ваших детей было самым большим наказанием в детстве?
— Особенно их наказывать не приходилось, разве что припугнуть. А сейчас и говорить об этом смешно: одному 17, другому 14. Они выше меня ростом! Мне кажется, они у нас разумные, слышат родителей. Хотя, как мне кажется, у них есть полное моральное право не слышать и не понимать нас. Ведь они — совершенно другое поклонение.

— Не расстраивайтесь, скоро они вас внуками порадуют.
— Надеюсь, что не слишком скоро. Лет через 10. Ведь они мальчики. Им сначала нужно получить профессию, чтобы обеспечивать своих девочек, которые родят малышей. Которые должны быть лучше моих мальчиков.

Людмила МИЛЕВСКАЯ

МК-Здоровье